Подробности реформы судебной системы в Польше. Это была главная тема переговоров, которые в Варшаве провел вице-председатель Европейской комиссии Франс Тиммерманс. В понедельник, 9 апреля, он прибыл в столицу Польши с официальным визитом, во время которого встретился с премьером Матеушем Моравецким, главой МИД Польши Яцеком Чапутовичем, первым председателем Верховного суда Малгожатой Герсдорф и председателем Конституционного суда Юлией Пшилембской. Польское Министерство иностранных дел сообщило, что визит Франса Тиммерманса является «демонстрацией взаимного желания сблизить позиции сторон» в сфере верховенства права. Можно ли уже говорить об окончании спора на линии Варшава-Еврокомиссия? Этот вопрос в эфире Польского радио обсуждали Эдита Холдиньская из интернет-издания wPolityce.pl и Томаш Врублевский из организации Warsaw Enterprise Institute.
Говорит Эдита Холдиньская:
1 На данный момент, пожалуй, невозможно назвать срок окончания спора, но мне кажется, что мы вышли на финишную прямую, ведущую к согласию между Польшей и Европейской комиссией. Франс Тиммерманс ясно говорил о своих ожиданиях и претензиях по отношению к законам, реформирующим польскую судебную систему, нам они хорошо известны. На пресс-конференции, которая состоялась после переговоров в Варшаве об этом не говорилось, было больше пиара. С польской стороны тоже не прозвучали слова о каких-либо требованиях. С уверенностью можно сказать, что диалог ведется. Это очень важно, что мы не только говорим о диалоге, но и видим, что проходят встречи. Переговоры действительно проходят. Даже если мы являемся свидетелями лишь обмена общими вежливыми фразами, за дверями официальных встреч наверняка есть больше конкретики. Всё это ведет к согласию, к договоренностям. Думаю, что в этом году до этого дойдет.
Томаш Врублевский высказал менее оптимистическое мнение об отношениях на линии Варшава-Еврокомиссия:
2 Есть такая точка отсчета, которая связана с переговорами о выходе Великобритании из ЕС. Казалось бы, что Варшава и Еврокомиссия должны прийти к согласию, как должны были прийти к согласию переговорщики по брекситу еще до принятия окончательного решения о выходе, до реферндума. Ведь по обе стороны переговоров сидели рассудительные люди, специалисты, у них были все аргументы, чтобы прийти к общему знаменателю. Но этого сделать не удалось. Потом появилось много комментариев и анализов, которые пытались объяснить, что произошло. Оказывается, стереотипные переговоры, которые проходят между государствами и правительствами, в таких случаях не применимы. Обычно происходит так, что лидеры двух стран встречаются уже после того, когда специалисты доработали все формулировки и детали, когда был найден компромисс. Главы государств подписывают готовые документы, могут что-то добавить от себя, но это ничего нового в содержание подписываемых документов не вносит.
По мнению Томаша Врублевского переговоры между Польшей и Европейской комиссией, касающиеся системы судоустройства, это совершенно иная ситуация:
3 Здесь мы имеем дело, прежде всего, с личностями. С стороны Европейской комиссии – Франс Тиммерманс, который много раз чувствовал себя пострадавшим и оскорбленным, который, скорее всего, покинет свой пост после 2019 года с горечью, как человек, который проиграл, потому что все самые важные переговоры он провалил. Поэтому сейчас он будет стараться доказать, что он все-таки чего-то достиг. Во-вторых, мы имеем дело с Германией, для которой очень важно, чтобы дошло до согласия вопреки желанию Франции, которая ратует за т.н. ЕС согласованности, за ЕС с твердым стержнем, управляемый чиновниками, а не избирателями. В-третьих, мы имеем также дело с Европейской комиссией, у которой есть свои поводы, по которым она может не хотеть, чтобы Польша слишком быстро пришла к согласию с ней, поскольку у ЕК прекрасные отношения с польской оппозицией, а также с антиправыми политическими движениями в других странах. Всё это показывает, что существует множество элементов, которые влияют на решение данного вопроса.
Томаш Врублевский сослался на прогнозы экспертов, касающиеся визита Тиммерманса в Варшаву:
4 Если Тиммерманс заявит, что дело близко к согласию, то только потому, что он либо что-то пообещал польской оппозиции, чтобы она не почувствовала себя недооцененной, либо он привезет из Польши что-то кроме того, что было на повестке дня переговоров, решение какого-то дополнительного вопроса. После пресс-конференции мы уже знаем, что ничего нового на повестке дня не было или, по крайней мере, официально не было оглашено. Поэтому я опять возвращаюсь к брекситу: каждый раз, когда казалось, что вопрос решен и звучали окончательные заявления премьера Великобритании, потом оказывалось, что это не так. Поэтому, пока вопрос официально не закрыт, нельзя говорить о завершении спора.
Эдита Холдиньская в обсуждении показала схожесть позиций Польши и Великобритании:
5 Если речь идет о брексите, то есть одна важная вещь: действительно, переговоры шли хорошо, но не стоит забывать, что всё же окончательное решение приняли британцы во время референдума. Уровень антиевросоюзных настроений в стране был огромен. Великобритания делала сильную ставку на суверенность, на независимость от решений Европейской комиссии и евросоюзных чиновников. Польша тоже за это борется. Есть решения, которые мы не можем принимать сами, потому что за нашей спиной постоянно звучит голос Евросоюза. Это касается не только реформы судоустройства, но и любого другого вопроса, каждого закона, который каким-то образом меняет функционирование общественной жизни в Польше. У ЕС есть свои требования. А Польша не может принимать законы, которые не вписываются в эти требования. Именно против этого выступали британцы.
Об одном сроке, однако, известно: 2 мая должно быть принято официальное решение по вопросу, будут евросоюзные фонды и бюджет непосредственно связаны с ситуацией верховенства закона в странах-членах ЕС или нет. После этого будут продолжены обсуждения о бюджете Европейского союза. Томаш Врублевский говорит, что несмотря на опасения некоторых польских экспертов и политиков, это хорошая информация:
6 Наконец-то Еврокомиссия определит принципы, потому что мы пока что не знаем, в каком месте мы нарушаем нормы, касающиеся верховенства закона. Я понимаю, что и Еврокомиссия, и польская оппозиция не согласны с некоторыми изменениями, но опять-таки, когда мы берем примеры других стран, то расхождений не возникает. Я надеюсь, что ЕК очертит конкретные рамки. Сейчас она говорит, что невозможно создать единый инструмент, с помощью которого можно было бы определить, нарушается ли принцип верховенства права в том или ином государстве. Ни Нидерланды, ни Португалия, ни Австрия не согласятся с тем, чтобы им кто-то диктовал, какие они должны сделать изменения в своей системе правосудия. Исторически так сложилось, что судебные системы отличаются друг от друга, их невозможно унифицировать. Это означает, что ЕК опять возвращается к идее арбитражного определения.
В студии Польского радио были Эдита Холдиньская из интернет-издания wPolityce.pl и Томаш Врублевский из организации Warsaw Enterprise Institute.
Подробности реформы судебной системы в Польше. Это была главная тема переговоров, которые в Варшаве провел вице-председатель Европейской комиссии Франс Тиммерманс. В понедельник, 9 апреля, он прибыл в столицу Польши с официальным визитом, во время которого встретился с премьером Матеушем Моравецким, главой МИД Польши Яцеком Чапутовичем, первым председателем Верховного суда Малгожатой Герсдорф и председателем Конституционного суда Юлией Пшилембской. Польское Министерство иностранных дел сообщило, что визит Франса Тиммерманса является «демонстрацией взаимного желания сблизить позиции сторон» в сфере верховенства права. Можно ли уже говорить об окончании спора на линии Варшава-Еврокомиссия? Этот вопрос в эфире Польского радио обсуждали Эдита Холдиньская из интернет-издания wPolityce.pl и Томаш Врублевский из организации Warsaw Enterprise Institute.Говорит Эдита Холдиньская:
На данный момент, пожалуй, невозможно назвать срок окончания спора, но мне кажется, что мы вышли на финишную прямую, ведущую к согласию между Польшей и Европейской комиссией. Франс Тиммерманс ясно говорил о своих ожиданиях и претензиях по отношению к законам, реформирующим польскую судебную систему, нам они хорошо известны. На пресс-конференции, которая состоялась после переговоров в Варшаве об этом не говорилось, было больше пиара. С польской стороны тоже не прозвучали слова о каких-либо требованиях. С уверенностью можно сказать, что диалог ведется. Это очень важно, что мы не только говорим о диалоге, но и видим, что проходят встречи. Переговоры действительно проходят. Даже если мы являемся свидетелями лишь обмена общими вежливыми фразами, за дверями официальных встреч наверняка есть больше конкретики. Всё это ведет к согласию, к договоренностям. Думаю, что в этом году до этого дойдет.
Томаш Врублевский высказал менее оптимистическое мнение об отношениях на линии Варшава-Еврокомиссия:
Есть такая точка отсчета, которая связана с переговорами о выходе Великобритании из ЕС. Казалось бы, что Варшава и Еврокомиссия должны прийти к согласию, как должны были прийти к согласию переговорщики по брекситу еще до принятия окончательного решения о выходе, до реферндума. Ведь по обе стороны переговоров сидели рассудительные люди, специалисты, у них были все аргументы, чтобы прийти к общему знаменателю. Но этого сделать не удалось. Потом появилось много комментариев и анализов, которые пытались объяснить, что произошло. Оказывается, стереотипные переговоры, которые проходят между государствами и правительствами, в таких случаях не применимы. Обычно происходит так, что лидеры двух стран встречаются уже после того, когда специалисты доработали все формулировки и детали, когда был найден компромисс. Главы государств подписывают готовые документы, могут что-то добавить от себя, но это ничего нового в содержание подписываемых документов не вносит.
По мнению Томаша Врублевского переговоры между Польшей и Европейской комиссией, касающиеся системы судоустройства, это совершенно иная ситуация
Здесь мы имеем дело, прежде всего, с личностями. С стороны Европейской комиссии – Франс Тиммерманс, который много раз чувствовал себя пострадавшим и оскорбленным, который, скорее всего, покинет свой пост после 2019 года с горечью, как человек, который проиграл, потому что все самые важные переговоры он провалил. Поэтому сейчас он будет стараться доказать, что он все-таки чего-то достиг. Во-вторых, мы имеем дело с Германией, для которой очень важно, чтобы дошло до согласия вопреки желанию Франции, которая ратует за т.н. ЕС согласованности, за ЕС с твердым стержнем, управляемый чиновниками, а не избирателями. В-третьих, мы имеем также дело с Европейской комиссией, у которой есть свои поводы, по которым она может не хотеть, чтобы Польша слишком быстро пришла к согласию с ней, поскольку у ЕК прекрасные отношения с польской оппозицией, а также с антиправыми политическими движениями в других странах. Всё это показывает, что существует множество элементов, которые влияют на решение данного вопроса.
Томаш Врублевский сослался на прогнозы экспертов, касающиеся визита Тиммерманса в Варшаву:
Если Тиммерманс заявит, что дело близко к согласию, то только потому, что он либо что-то пообещал польской оппозиции, чтобы она не почувствовала себя недооцененной, либо он привезет из Польши что-то кроме того, что было на повестке дня переговоров, решение какого-то дополнительного вопроса. После пресс-конференции мы уже знаем, что ничего нового на повестке дня не было или, по крайней мере, официально не было оглашено. Поэтому я опять возвращаюсь к брекситу: каждый раз, когда казалось, что вопрос решен и звучали окончательные заявления премьера Великобритании, потом оказывалось, что это не так. Поэтому, пока вопрос официально не закрыт, нельзя говорить о завершении спора.
Эдита Холдиньская в обсуждении показала схожесть позиций Польши и Великобритании:
Если речь идет о брексите, то есть одна важная вещь: действительно, переговоры шли хорошо, но не стоит забывать, что всё же окончательное решение приняли британцы во время референдума. Уровень антиевросоюзных настроений в стране был огромен. Великобритания делала сильную ставку на суверенность, на независимость от решений Европейской комиссии и евросоюзных чиновников. Польша тоже за это борется. Есть решения, которые мы не можем принимать сами, потому что за нашей спиной постоянно звучит голос Евросоюза. Это касается не только реформы судоустройства, но и любого другого вопроса, каждого закона, который каким-то образом меняет функционирование общественной жизни в Польше. У ЕС есть свои требования. А Польша не может принимать законы, которые не вписываются в эти требования. Именно против этого выступали британцы.
Об одном сроке, однако, известно: 2 мая должно быть принято официальное решение по вопросу, будут евросоюзные фонды и бюджет непосредственно связаны с ситуацией верховенства закона в странах-членах ЕС или нет. После этого будут продолжены обсуждения о бюджете Европейского союза. Томаш Врублевский говорит, что несмотря на опасения некоторых польских экспертов и политиков, это хорошая информация:
Наконец-то Еврокомиссия определит принципы, потому что мы пока что не знаем, в каком месте мы нарушаем нормы, касающиеся верховенства закона. Я понимаю, что и Еврокомиссия, и польская оппозиция не согласны с некоторыми изменениями, но опять-таки, когда мы берем примеры других стран, то расхождений не возникает. Я надеюсь, что ЕК очертит конкретные рамки. Сейчас она говорит, что невозможно создать единый инструмент, с помощью которого можно было бы определить, нарушается ли принцип верховенства права в том или ином государстве. Ни Нидерланды, ни Португалия, ни Австрия не согласятся с тем, чтобы им кто-то диктовал, какие они должны сделать изменения в своей системе правосудия. Исторически так сложилось, что судебные системы отличаются друг от друга, их невозможно унифицировать. Это означает, что ЕК опять возвращается к идее арбитражного определения.
В студии Польского радио были Эдита Холдиньская из интернет-издания wPolityce.pl и Томаш Врублевский из организации Warsaw Enterprise Institute.
PR24/ik