«Круги революции», - так называлась международная конференция, организованная в Варшаве Центром польско-российского диалога и согласия. Встреча ученых-историков из разных стран была посвящена событиям 1917 года в России и их последствиям внутри страны и на мировой арене.
- Мы побеседовали с одним из участников конференции – профессором Мареком Корнатом из Института истории Польской академии наук.
- Господин профессор, какая интерпретация Октябрьской революции главенствует в польской историографии?
Марек Корнат: «Революция, которую мы называем Октябрьской, или можем назвать большевистской, - это, по сути дела, вооруженный мятеж либо вооруженный переворот в столице страны. Затем большевики, захватившие власть в столице, произвели своего рода захват всей страны, подмяли ее под себя, установили свое правление ценой гражданской войны и ликвидации всех политических свобод, которые принесла России февральская революция. В связи с этим следует говорить о революционном процессе, в котором большевистский переворот в октябре 1917 года в Петрограде является лишь одним из звеньев, хотя и чрезвычайно важным. Это основная точка зрения польской историографии».
- На каких аспектах сосредотачивались польские исследователи революции?
Марек Корнат: «Польская историография концентрировалась на Ленине как на инициаторе революции, теоретике революционного государства и революционного порядка. Исследования ленинизма велись особенно активно в период между двумя мировыми войнами, а также в те годы, когда Польша после Второй мировой войны стала коммунистическим государством, а затем государством так называемой «народной демократии». Изучение этого вопроса велось также в эмиграции. Внимание обращалось, прежде всего, на то, что Ленин был автором теории диктатуры пролетариата, которая, конечно, как понятие имела место у Маркса, но именно Ленин оформил ее как четкую модель, продуманную концепцию. В глазах польских исследователей Ленин был также автором кадровой партии, состоящей из профессиональных революционеров, партии, носящей характер, как он сам формулировал, «авангарда пролетариата». Польские исследователи обращают внимание, что Ленин первым выдвинул идею союза пролетариата с крестьянством в борьбе за новый порядок, за свержение царизма с последующим установлением коммунистического строя. Этого нет у Маркса, это – новаторская мысль, взлелеянная Лениным и ставшая его вкладом в теорию революции. И, наконец, теория расшатывания старого государственного аппарата, которую Ленин также создал и ловко применил при строительстве фундамента тоталитарного государства».
- Можно ли говорить об однозначном видении Ленина как диктатора?
Марек Корнат: «Вопрос о том, был ли Ленин тоталитарным правителем или нет, является спорным. Трудно отрицать, что в отличие от Сталина, Ленин допускал до определенного уровня дискуссии внутри узкого круга государственного руководства. А в случае Сталина это было невозможно. Однако, с другой стороны, такие учреждения как ЧК, система государственного централизма, контроль партии-монополиста над политической, общественной и экономической жизнью страны – всё это вместе формировало основы тоталитарного строя. В итоге можно сказать, что с точки зрения польской историографии Ленин был вождем, который создал фундамент тоталитарного государства, но лишь Сталин усовершенствовал и ужесточил это направление».
- Важным аспектом дискуссии об Октябрьской революции являются последствия этого события для Польши. Некоторые российские историки утверждают, что она принесла Польше независимость. Как Вы относитесь к такому утверждению?
Марек Корнат: «Октябрьская революция не принесла Польше свободу. Это пропагандистский тезис, который ни польский историк, ни вообще поляк не может принять. При этом революция повлияла на исключение России из круга великих держав на некоторое время, и Версальский мир устанавливался без России. Эта ситуация была для Польши положительной. Конечно, в тех условиях, - подчеркну. Это не отменяет важного вопроса: насколько эффективным может быть международный порядок, устанавливаемый без России? Но это вопрос для другой большой дискуссии. Главное, что в тех условиях, то есть, условиях глубокого польско-российского конфликта, борьба за освобождение Польши и создание независимого польского государства с как можно более сильной позицией в международных отношениях, была бы чрезвычайно трудной, если бы Россия приняла участие в мирной конференции в Париже и в создании нового геополитического порядка Европы. Но этого не случилось, и с данной точки зрения Октябрьская революция имела существенное значение. По соображениям пропаганды Ленин распорядился издать декларацию Совнаркома в августе 1918 года, в силу которой Россия аннулировала разделы Польши. Безусловно, это не означало немедленного возвращения новому польскому государству земель до периода разделов. Ленин никогда этого не хотел и не предлагал. Однако, такой пропагандистский шаг как отказ России от участия в разделах Польши дал дополнительные аргументы в пользу польской дипломатии».
- А почему марксизм – западная идея - так хорошо привился на русской почве?
Марек Корнат: «Это очень сложный вопрос. Марксизм, например, в Германии, был очень силен. Но он стал импульсом эволюции в сторону социал-демократии и принес плоды в виде сильной социал-демократической партии, которая во время ноябрьской революции в Германии высказалась за социалистическим, а не большевистским выбором пути для Германии. В свою очередь, в России, марксизм, пришедший с Запада, породил большевистскую идеологию, бескомпромиссную, предусматривающую создание нового типа государства – деспотического, крайне репрессивного, применяющего в широком масштабе жестокую борьбу с противниками и не признающего какого бы то ни было политического плюрализма и поставившего в центр одну партию коммунистов. Одна из польских гипотез на тему того, почему так произошло, принадлежит Яну Кухажевскому – известному историку, скончавшемуся в 1956 году. Кухажевский считал, что в Россию марксизм пришел как западная теория. Но по причине долгих традиций автократии, деспотизма, царизма, сформировался своеобразный, бескомпромиссный, максималистский менталитет революционеров. То есть, те, кто боролся с царским деспотизмом, сами создали новый деспотизм. Теория Яна Кухажевского говорит о том, что в России сложились специфические условия, исключительные в своем роде, обусловленные отсутствием сильного среднего класса и культуры компромисса. Кроме того, на способ мышления людей – в данном случае революционных элит –влиял восточный мистицизм. А результате такого максимализма родился большевизм. Насколько эта теория верна? Можно с ней поспорить, но несомненно, она очень интересна и оригинальна».
- В выступлении на конференции Вы использовали два определения «тоталитаризм» и «тотализм». Это не одно и то же?
Марек Корнат: «Эти два термина можно воспринимать как идентичные, однако, на мой взгляд, это было бы ошибкой. Тоталитаризм – это идеология и одновременно строй, в основе которого лежит принцип полного подчинения человека государственной власти. То есть, власть должна контролировать все области жизни членов общества, включая частную жизнь отдельного индивидуума, проникая даже в область сознания. Таким образом, должен быть создан новый человек как венец реализации целей тоталитаризма. Это значит, что тоталитаризм предусматривает существование новой религии, а именно – государства нового типа. И человек должен стать адептом этой религии. При этом тотализм – это немецкий термин – предусматривает, что государство уничтожает демократию, ликвидирует плюрализм, захватывает всю политическую жизнь, создавая так называемые «монопартии». Но уже не идет дальше, то есть, не создает новую религию. Так что эти два понятия различаются».
- Большое спасибо.
Автор: Ирина Завиша